Предметная область: «скрытая» и «явная» записанная, репрезентативная культура

В социологии мейнстрима акцент ставился на имплицитный, или незафиксированный в письменной, вещественной или иконической формах аспект культуры. Изучались ценности, мотивы, установки, верования, идеологии,  «национальный характер» и  т. п.

Их воплощению в артефактах почти не уделялось внимания. Из них прямо выводилось и      к ним редуцировалось социальное поведение. В теоретических работах они изначально постулировались как фундаментальные факторы, побуждающие людей к действию или к бездействию. В эмпирических исследованиях они в этом же  качестве  выводились  из  вербальных ответов респондентов.

Расхождения  между  постулированными неявными идеями или открытыми высказываниями, с одной стороны, и массовым поведением — с другой, кажется, до сих пор мало заботит социологов.

Более того, и сегодня в рамках социологии культуры  отношение между высказываниями и действиями, между коммуникацией и взаимодействием так и не стало предметной областью изучения.

Положение не спасают и введенное Ю. Хабермасом понятие «коммуникативное действие», и попытка  Н.  Лумана  определить  общество через понятие коммуникации и исключить понятие действия вообще. В то же время указанные выше расхождения проявляются постоянно и на обыденном, и на институциональном уровнях.

В повседневной жизни люди говорят одно, а делают другое, и это не считается чем-то из ряда вон выходящим. Социологам  организации хорошо известно, что интенции руководства, выраженные в письменной или устной форме, как правило, доходят до исполнителей в сильно искаженной форме. Иными словами, попытки выводить человеческую активность из ненаблюдаемых факторов не привели к успеху в объяснении и предсказании социальных событий и действий.

Соответственно полностью неразработанным остался язык для описания социальных отношений и связей, причем даже на теоретическом уровне, не говоря о средствах эмпирических наблюдений.

Правда, в рамках так называемой конфликтологии и в. исследованиях переговорных процессов есть интересные разработки, но в этих случаях культурным переменным не уделяется особого внимания. Модели этих форм отношений носят в большей степени структурный и даже формальный характер. Содержательные их аспекты обходятся молчанием.

Таким образом, в контексте социологического мейнстрима  пока  связь между уровнями действий и символов  остается слабо проясненной.

В то же время применительно к современным обществам акцент на имплицитной культуре недостаточен. Сегодня культурные формы, даже самые скрытые, выражаются в  явном  и  часто  публичном  виде, артефакты разного рода являются предметом обменов.

Они почти полностью репрезентированы через эксплицитные социальные конструкции или продукты. Это, по выражению Д. Крейн, «записанная культура» (recorded culture), т. е. все, что зафиксировано в печати, фильмах, артефактах, а теперь и электронными средствами.

«Новые версии социологии культуры имеют дело по большей  части  с различными типами записанной культуры, такими как информация, развлечения, наука, технология, законы, образование, искусство. Без анализа содержания и воздействий записанных культур, равно как и факторов, определяющих их, мы не сможем понять роль культуры в современном обществе».

В ответ на обстоятельства в рамках постмодерна  акцент  переместился на наблюдаемую часть культуры, которая называется по- разному— эксплицитной,  записанной,  репрезентативной.

Здесь  основное внимание уделяется именно зафиксированным артефактам — письменным  и медиа-текстам,  архитектурным  сооружениям, иконическим изображениям, — словом, тому,  что  создано  в соответствии с определенными профессиональными правилами, или кодами, и публично репрезентировано в специально  отведенных  для этого местах.

Исследования такого рода принципиально ограничиваются именно этой областью. Для ее изучения существуют

исходные основания, сложившиеся в течение XX в. на уровне лингвистической философии, и достаточно разработанная методология

— в рамках лингвистики, семиотики, литературоведения.  В то же время те, кто придерживается этой позиции, откровенно признают, что не рассматривают влияние всех аспектов культуры и считают результаты своих поисков фрагментированными, не складывающимися в единую систему.

Этот уровень репрезентаций фактически отсутствует как в обсуждениях и обзорах, посвященных социологии культуры, так и  в других общепринятых точках зрения на культуру. Так, в широко цитируемой теории Свидлер, где культура рассматривается как  «tool- kit», она определяется как «символические проводники» значений, включая верования,  ритуальные  практики,  формы  искусства, церемонии», однако за исключением форм искусства локус этих

«символических проводников» остается не определенным. Александер в своем обзоре теорий культуры также обходит вниманием исследования, основанные на изучении этой предметной области. «Несмотря на то, что неимоверное возрастание объема и воздействия записанной культуры в этом веке существенно изменили природу современных обществ, в социологических теориях мейнстрима ей не отводится главной роли»².

Обращение к социальному конструктивизму. Этот поворот имел важные последствия для социологии культуры в целом и для изучения репрезентированной части культуры в частности. Вероятно, наиболее глубокое изменение,  которое  привнесла  в  социологию  Эта теоретическая ориентация, было связано с утверждением, что большая часть того, что без доказательства принимается как объективное и необходимое в социальной жизни, на самом деле «сконструировано»  через социальные отношения и зафиксировано в поведении.

Идея была предложена П. Бергером и Т. Лукманом и известна социологам, но большинство из них продолжают считать, что «существует внешний эмпирический мир, с которым  следует  считаться»,  где  можно установить окончательные значения социальных событий.

Такое представление о предметной области изучения подразумевает, что содержание медиа, научных текстов, организационных распоряжений, художественных объектов рассматривается как одномерное и недвусмысленное. Иными словами, считается, что хотя индивиды могут использовать этот контент разными способами, его исходные значения устойчивы и «объективны», а интерпретации не влияют на дифференциацию «потребителей» информации.

Тем не менее с начала 1970-х гг. влияние теоретической позиции, предложенной Бергером и Аукманом, в Америке и Европе все более возрастает. Хотя они имели дело в основном с имплицитной культурой (знанием), европейские исследователи обратились к социальному конструированию эксплицитной культуры — медиа, искусство, наука.

Предметом изучения стали способы не только различных восприятий и интерпретаций этих форм «записанной» культуры, но и их участия в конструировании социальных ролей, таких как классовые, гендерные, расовые.