Отношение цивилизации и культуры

Различение содержания этих понятий стало необходимым в XIX в., когда его проблематизировал реальный процесс развития западного мира стремительно изменявшие повседневную жизнь людей развитие материального производства с лежавшим в его основе научным познанием природы, столь же радикальные изменения в экономике, разрушившие традиционную для феодального общества разнесенность духовного и материального по «верхним» и «нижним» его сословным слоям, преобразования самого быта людей в связи с появлением железных дорог, электричества, телефона и радио, фотографии и кинематографии и т. д.

Кульминационными точками их драматического рассогласования стали научные достижения химии, послужившие уничтожению людей в Первой мировой войне; атомная бомбардировка японских городов в конце Второй мировой войны, вызвавшая покаянное письмо А. Эйнштейна и самоубийство одного из пилотов, участвовавшего в этой акции; грозный экологический кризис, породивший набирающее мощь движение «зеленых», но все еще не преодоленный в начале XXI в.; наконец, еще более опасное для человечества развитие генной инженерии, сделавшей возможным вторжение соответствующих технологий в генофонд человека.

Неудивительно, что поначалу они были интерпретированы в традиционной для философской мысли Нового времени антитезе «духовное материальное», однако все более пристальное изучение развивавшейся ситуации (а в России преодоление примитивной трактовки этой антитезы вульгаризировавшими марксизм советскими философами) вело к поискам иного решения проблемы.

Очевиден здесь исходный для материалистического миропонимания тезис: связь духовного и материального субстанциальных начал возникает в историческом процессе антропо-социо-культурогенеза и становится имманентным свойством человеческого бытия.

Прокомментирую эти формы отношений духа и материи:

• Духовная активность человека порождена потребностью объединения людей, утративших генетически-инстинктивную регуляцию поведения, как условие успешной практической деятельности, объединения людей в пространстве и во времени, т. е. в предпринимаемых совместных действиях и в бескорыстной передаче накопленного опыта следующим поколениям. Именно поэтому духовность, в отличие от инстинктивности, не может оставаться достоянием внутреннего мира индивида, но должна объединять людей, порождая их потребность и способность в общении. Эта сфера Культуры начинается с функционирования человеческого словесного языка, который становится основным средством обмена интеллектуальной информацией, т. е., по прекрасному его определению К. Марксом и Ф. Энгельсом, «существует для другого, и лишь тем самым для меня самого». Действие этого принципа существования для других имеет не узко лингвистический и не широкий семиотический масштаб, но общекультурологический, ибо всякая духовная активность, какими бы средствами она ни осуществлялась, объективно и имманентно, независимо от того, осознается ли это самим действующим лицом, является действием-для-других, а потому требует «овнешнения», а значит, материализации.
• В свою очередь, материальная практика, начиная с простейших форм труда, является человеческой деятельностью постольку, поскольку она опосредована духовно; не могу снова не сослаться на суждение такого последовательного материалиста, как К. Маркс: человек, в отличие от животного, читаем мы в «Капитале», прежде чем что-либо создать практически, делает это «в своей голове», и потому «в конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально».

Следовательно, вся практическая деятельность человека не является чисто материальным, физическим процессом, но включает в себя «идеальное» – творимый сознанием прообраз созидаемого предмета; я добавил бы и прообраз конкретного способа его созидания, поскольку способ этот не инстинктивен, а всякий раз сознательно избирается, а во многих случаях и совершенствуется или даже изобретается специально для данного творческого акта.

В этом свете приходится признать неправомерным считавшееся азбучным в марксистской философии перенесение онтогносеологического и онтоаксиологического противопоставления «бытие сознание» на социальную реальность, что выразилось в противопоставлении «общественного бытия» и «общественного сознания» оно неправомерно потому, что бытию человека и общества имманентны действия сознания, без которых немыслимы ни производственная практика, ни революционное преобразование общественного строя.

В конечном счете такой плод духовной деятельности людей, как наука, оказывается в эпоху научно-технического прогресса «производительной силой», а революционные движения, в отличие от древних стихийных бунтов рабов, даже в восстаниях крестьян направлялись определенными идейными посылами, политическими и религиозными, далеко не всегда осознававшимися в виде идеологически отрефлектированных концепций.

• Третья форма связи материального и духовного в Культуре осуществляющееся в искусстве их взаимное отождествление. Художественно-образный способ освоения мира занимает в строении.

Культуры особое и самостоятельное место именно потому, что духовная и материальная формы деятельности соединяются здесь в неразличимом единстве, возникающем в результате их синкретической взаимоотождествленности: материя камня, краски, звука, движения человеческого тела оказываются духовно-выразительными, а духовное содержание произведения искусства материально воплощенным и от этого «отелеснивания» интеллектуализированного переживания («поэтической мысли») неотделимым; иначе говоря, здесь происходит уникальное в деятельности человека событие, воссоздающее его собственное бытие одухотворение материи как материализация духа.

С одной стороны, нелепо исключать из содержательного состава. Цивилизации такие духовные явления, как наука, образование, средства коммуникации, с другой столь же неосновательно закрывать глаза на то, что духовное не существует в Культуре вне его материальных носителей, не говоря уже об отмеченном выше значении материального начала в искусстве.

Нужно, по-видимому, исходить из того, какую роль материализация играет в духовной деятельности людей, а духовная активность в материальной практике. А определить эти меры их взаимодействия можно только при последовательно проводимом историческом подходе.