Музыка и речь

Попробуем хотя бы на описательном уровне сопоставить необходимые и достаточные условия, определяющие речь и музыку в концептуальном плане. Субъект служит источником любой звучащей речи, направленной на формирование и схватывание смысла здесь и теперь.

Процессуальность самой речи, с одной стороны, неотделима от говорящего, от его пластики, жестикуляции, а с другой стороны, выговариваемая речь живет собственной жизнью, подчиняется собственной ритмической структуре (например, «Я узнал его по голосу»).

В музыке произведение актуализируется только в исполнительской деятельности. Исполнитель оказывается необходимым связующим и в то же время самостоятельным звеном между композитором и слушателем. Исполнитель сочетает в себе трактовку композиторского замысла, переданного в произведении, и донесение этой трактовки до слушателя в собственной манере исполнения.

Аутентичность прочтения и трактовки композиторского замысла исполнителем предельно субъектна, несмотря на реальную объектность музыкальной партитуры, точно так же, как субъектна речь по отношению к объектности языка.

Здесь в акцентах и нюансах, в возможности верно передать интонацию композиторского замысла (а интонаций может быть множество) заключено то, что называется исполнительским мастерством. Разговор в данном случае идет не о технике, хотя без нее никакое исполнительское мастерство невозможно, как невозможна речь без владения языком.

В данном случае важно подчеркнуть саму возможность формирования исполнителем той выразительно-смысловой среды, которая резко отличает одного исполнителя от другого и в то же время сближает их в признании слушателем самостоятельности и значимости каждой трактовки.

Сравнение исполнения 14 (Лунной) сонаты Бетховена С. Рихтером и Э. Гилельсом поражает различием трактовки, богатством выявляемых оттенков этого, казалось бы, во всех подробностях известного музыкального произведения.

Исполнение всегда оказывается единичным событием, оно обладает сингулярностью, сопоставимой со всем, что происходит однажды и впервые. Нельзя дважды исполнить одно и то же произведение одинаково, иначе любители музыки не ходили бы на исполнение, например, «Апассионаты» одним и тем же исполнителем. Во взаимодействии слушателя и исполнителя рождается все многообразие оттенков музыкального произведения.

Причем стоит отметить, что в момент исполнения музыкант-исполнитель, репрезентирующий авторское Я композитора, сливается с ним до полной неразличимости. Взаимодействие исполнитель/слушатель по своим характеристикам почти полное подобие соотношения говорящий/слушающий при описании концепта.

Аналогично для формирования концепта в душе слушающего необходимо завершение всех речей говорящего, тогда становится возможной интеллектуальная оценка речи как со стороны слушающего, так и со стороны говорящего.

Оба процесса говорения и слушания в процессуальности музыки и речи двунаправленны, оба формирует интерсубъективное пространство, в котором полагается возможность обретения, извлечения, схватывания смысла.

Синхронный и диахронный срезы взаимообусловлены в процессе порождения смысла во времени, различаясь в разных культурах, и поэтому «… музыкальная культура разных эпох и народов находила нужные ей принципы организации музыкального строя и акустические средства, запечатлевающие особенности и масштаб охватываемого звукового пространства, обусловленного миропредставлением времени».

Мы дали предварительную характеристику анализа концептуальности речи, представленной в звуковом единстве человеческого голоса, его интонаций, ритмов и пауз. На фонологическом уровне процесс говорения обусловлен единством трех функций дистинктивной, делемитативной и кульминативной, обеспечиваемых совокупностью дифференциальных признаков. Более высокие этажи организации языка обнаруживают богатство просодической, ритмической и метрической организации, что особенно ярко проявляется в поэтической речи.

Через интонационное сродство речи и музыки выявляется их концептуальное единство как субъектности процессов говорения и исполнения, в своей интонациональной адресованности другому, являющемуся необходимым условием момента схватывания смысла здесь и теперь.

Различные морфо-фонетические, синтаксические и дектические способы организации языков несут в себе огромное разнообразие материала, глубинным образом связанное с культурами, в которых они функционируют. Но, несмотря на различие в языках, при переходе от языка к речи мы будем наталкиваться на значимость концепта при улавливании смысла произносимого.